Из книги "О жизни схиархимандрита Виталия"
Таганрог.
Период странничества
Этот город был знаком ему еще с юности. В 16-летнем возрасте он впервые прибыл сюда и с тех пор неоднократно находил прибежище в Таганроге, будучи уже глинским послуш¬ником. Здесь он особенно любил посещать городское кладби¬ще, где покоился блаженный старец Павел (Стожков), почи¬тание которого в народе началось еще при его жизни. Целые дни и ночи проводил Виталий на могиле этого подвижника, молился и у могил других неведомых миру пра¬ведников, но особенное духовное родство соединяло его имен¬но с этим блаженным старцем. Юный Виталий мог повторить слова старца Павла: «Все мое желание от юности было — молиться Богу, а намерение — идти по святым местам». Павел Стожков после смерти отца раздал все свое не¬малое наследство бедным, покинул родной дом и отправил¬ся в заветное странствование по святым местам. Блаженный старец всегда брал с собой в паломничество спутников, обычно простых женщин, которые приходили к нему за наставлением. Он видел огромную духовную пользу таких странствий в том, чтобы не только поклониться святыням, но и понести труд, пост, различные лишения на этом пути. Молитва паломников, как указывал старец, имеет особое, спасительное значение. В своей убогой келье он принимал всех, кто нуждался в духовном совете. Некоторых оставлял пожить у себя, уделяя особое внимание воспитанию в своих чадах послушания, трудолюбия и усердия к молитве. Он был для таганрогской па¬ствы любвеобильным отцом и опытным духовным кормчим. В тяжелые безбожные годы XX века Господь послал Таганрогу достойного преемника этого блаженного старца. Как не может светильник находиться под спудом, а тайное надолго быть сокрытым, так смиренный и убогий с виду монастырский послушник Виталий не утаился от таганрогских жителей. К нему потянулось множество людей, изголо¬давшихся по духовной пище.
Раба Божия М. (г. Таганрог):
«Узнали мы его в 1954 году, несомненно по Промыслу милосерд¬ного Господа, пославшего к нам, не знавшим истинного пути ко спасению, такого дивного пастыря. Напишу, как моя убо¬гость его узнала. Я тогда прочитала небольшую книжицу об отце Иоанне Затворнике Белгородском. Никогда не слыхав и не зная совершенно ничего о монашестве, я подумала: "А есть ли еще такие люди на земле?" Вскоре после этого я встречаю знакомую, которая ездила на Богомолье по святым местам. Она и говорит: "Была я в Киеве, Почаеве, видела и монахов, и подвижников, и старцев, но такого, как сейчас появился в на¬шей церкви, не видала. Какой-то он особенный, становится в укромное местечко в храме, чтобы его меньше видели, и благо¬говейно молится с земными поклонами ". Я попросила ее узнать, не придет ли он к нам в дом. Она пере¬дала ему просьбу, и он обещал прийти. Все это время у меняв ушах звучало Евангельское чтение, которое я слышала в церкви: "Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозем, Мария же благую часть избра" (Лк. 10, 41-42). Но смысла этих слов я тогда не понимала. Пришел этот дивный монах и, дойдя до порога нашего дома, стал говорить эти же Евангельские слова, которые были у меня в ушах целую неделю, и добавил: "Выбирай Мариину часть". Это совпадение его слов с моим внутренним голосом меня так поразило, что я долго не могла прийти в себя. Войдя в дом, он пропел "Богородице Дево, ра¬дуйся", потом "Достойно есть". Помолившись, сел на пол. Я в изумлении, не зная как мне поступить, встала перед ним на колени. Мне казалось, что предо мной не человек, а Ангел. Ему было все открыто: и моя скорбь, и мое душевное состояние, хотя я не сразу это поняла и пыталась объяснить ему свое состояние по своему разумению. После его посещения нашего дома я была в такой радости, что была готова всем повто¬рять, какого Ангела нам послал милосердный Господь. Спус¬тя некоторое время при встрече брат Виталий вдруг сказал мне: "Сестра, не хвали меня ", - хотя при нем я никогда ничего такого не говорила.
Шли за ним в те времена из храма, как за Господом: и молодые, и старые, и мужеский пол, и женский. Где в каком доме собира¬лись - там была вечеря любви, смотри да слушай: дивно напи¬тает душу».
Останавливаться брату Виталию приходилось в самых разных домах — куда приглашали. И везде собирались люди. Обычно ночь проходила в молитве: спать ложились часа в три. А утром, кто работал, уходили на службу, оставшиеся же дома выполняли разные послушания. Без дела никто не сидел, даже во время отдыха сестры занимались плетением четок. Когда все собирались на трапезу, читали вслух жития Святых, как это принято в монастырях.
Видя подвижническую жизнь брата Виталия, вокруг него стали собираться его будущие чада. Особенно сплоти¬ли паству совместные паломничества ко святым местам. Как когда-то таганрогский старец Павел, брат Виталий исходил многие версты российских дорог, чтобы поклониться святыням, потрудиться во славу Божию для украшения православных храмов. В этих паломничествах его сопровождали в боль¬шинстве своем простые верующие женщины, сестры во Христе, о которых отец Виталий говорил, что их даровала ему Сама Матерь Божия.
Мария Дьяченко:
«Странствуя с ним, мы не имели ни денег, ни двух одежд. Бывало, ночевали в поле, утром молились, клали поклоны и дальше шли. Идя как-то по дороге за отцом Виталием, я подумала, зачем он носит такую тяжесть на себе, и как мне помочь ему понести этот груз. И так стало больно на душе. Тут он остановился и тихо мне сказал: "Сестра, придет время - все тебе отдам". Я тогда обрадовалась, потому что не понимала, о ка-кой тяжести он говорит.
Помню, в день праздника Преображения Господня, после Ли¬тургии в храме села Обуховка возвращались мы в Таганрог на пароходе. Отец Виталий, стоя на корме и задавая нам тон, стал петь церковные песнопения. Мы испугались: "Отец Ви¬талий, нас арестуют!" А он на это отвечает: "Ничего, они нас не увидят". Видно, наше пение далеко разносилось по воде, потому что люди на берегу останавливались, крестились и кланялись до земли.
В городе Снежном Донецкой области был такой случай: шли мы из храма, было холодно, моросил осенний дождь. Я немного отстала, а отец Виталий подошел ко мне и сказал: "Смотри сестра - идут схимницы, монахини-черноризницы и одна пустынница". И Господь, ведая судьбы каждой души, так и устроил в свое время - они стали монахинями и схимницами, детьми отца Виталия в постриге».
Она же — мать Мария, впоследствии схиигумения Серафима — келейница отца Виталия. Близкие духовные чада отца Виталия свидетельствуют, что он с семнадцати лет носил железные вериги. После смерти отца Виталия к схиигумении Серафиме стали обращаться за советом люди, знавшие старца. Для многих из них она стала духовной матерью.
Во время этих странствий паломники видели немало назидательного и чудесного, что укрепляло их веру. В конце 1950-х годов брат Виталий с сестрами ездили в село Петровка под Ростовом-на-Дону. Там находился живонос-ный источник Божией Матери — «криничка», воды которого были издавна известны своими целебными свойствами, но к тому времени источник был уже заброшенный и заму¬соренный. Попросили разрешения у местного начальства расчистить криничку, отслужили молебен и приступили к работе: приходилось выгребать большие камни, сучья, доски, для чего брата Виталия спускали на канате в самую глубину колодца.
И вот, наконец, заблестела вода. Оказалось, что по подземному руслу святой источник брал начало под алта¬рем расположенного неподалеку храма. После расчистки источник оградили срубом, вокруг посадили цветы — место стало неузнаваемо. Но наутро случилось непредвиденное — криничка высохла. Все решили, что это произошло из-за того, что многие потщеславились, погордились поне¬сенными трудами. И лишь после сугубой молитвы брата Виталия вода пошла снова.
Анна П.:
«Вода в криничке была необыкновенная, целебная. Каждый день мы ее пили и выливали на себя по 2-3 ведра - все почувствова¬ли себя крепкими, здоровыми. Болящие же духовно, испытывая на себе действие этой воды, кричали на весь лес. Всем нам отец Виталий дал разные послушания: кто Псалтирь читал в храме, кто криничку благоустраивал, кто суш¬няк собирал, кто пищу готовил».
Схиигумения Серафима:
«Как-то раз кончились у нас продукты, а отец Виталий мне говорит: "Испеки пышки, да навари борща побольше. Народу будет много". А я подумала: "Из чего же я буду варить?" А утром приходит к нам совершенно незнакомый юноша и говорит: "Мама прислала вам свеклу и капусту на борщ ". Из старой лапши испекла я лепешки, они получились такие пыш¬ные, вкусные. Вдруг к вечеру приехала машина с людьми из Таганрога и Ростова - и всех накормили».
Особую благодатную силу этих мест по молитвам брата Виталия чувствовали духовно больные, одержимые нечистым духом.
Лидия:
«С нами были две болящих: у девушки Вали так тряслись руки, что за трапезой приходилось ее кормить, а женщина по име¬ни Анна часто кричала. Рядом с криничкой находился храм, в который во время войны попал снаряд и разбил мраморный Престол. Осколки святого Престола были вынесены во двор храма, болящая Анна нечаянно прикоснулась к ним, да как закричит: "Ой, огонь!" - и сделалась как мертвая. Ее отнес¬ли в сторонку и положили один из этих камней ей под голову. В 12 часов ночи Анна стала выкрикивать: "Я царь всех бе¬сов, братья мои убежали, а мне Виталий, хоть и сбил корону и загнал меня в мизинный палец, но я от Анны не уйду за ее гордость до самой ее смерти". Нам всем стало жутко. Отец Виталий сказал, что это бесы злобствуют и велел всем чи¬тать Иисусову молитву. Анна продолжала кричать: "Дура Анна, связалась с Виталием! Как нам с тобой, Аннушка, хо¬рошо было- где хотели ходили, блудили". Позже, по молит¬вам отца Виталия, Анна успокоилась».
Анна П.:
«Мы закончили работы на криничке к Петрову дню и поехали на престольный праздник в село Дьяково, где служил отец Павел. Когда мы приехали, вышли из машины и пошли на горку, где стоял храм, Батюшка сказал: "Сейчас отец Павел выйдет нас встречать". Мы устремили глаза к храму и видим - выходит отец Павел и направляется к нам, хотя никто его не предупреждал о нашем приезде. Он, видимо, был прозорливый. Отец Виталий нас предупредил, чтобы мы поклонились в ноги и подошли под благословение, а батюшка Павел обратился к нам со словами: "Дорогие мои крестоносцы". После службы была трапеза. Отцы посадили болящую сестру Анну между собой, а она кричала: "Ой, с ции стороны огонь, а с ции - пламя. Замучилы мэнэ! Чего я, дурак, приихов сюды!"
По пути в Дьяково мы заехали к одному благочестивому са¬довнику, которому отец Виталий предсказал недалекую кон¬чину такой притчей: "Был один садовник. Насадил он деревья и усердно ухаживал за ними, поливал их сначала изо рта, потом из кружки, потом из ведра, а затем отошел ко Господу ". А когда садовник со своей старушкой-женой предложили нам фрукты, отец Виталий выложил из них на блюде крест и поднес его хозяевам».
Во время этих странствий брат Виталий, как мог, оберегал своих спутников от блюстителей «порядка». Но встре¬чи с ними были неизбежны. В те времена на группу из не¬скольких странников смотрели как на шайку преступников. Иногда
Схиигумения Серафима:
«Возвращались мы из храма в городе Снежном Донецкой области. Была поздняя осень. Не дойдя до дома, мы столкну¬лись с милицией. Тогда отец Виталий, увидев около одного дома корыто с дождевой водой, не раздумывая лег в него во всей одежде и в сапогах, и стал плескаться. Милиционер испугался и закричал: "Скорее ведите больного домой, а то замерзнет!" Так отец Виталий спас нас от ареста».
Он побеждал зло своим смирением, незлобием и искренней любовью ко всем людям без исключения.
Однажды мотоцикл с вооруженными милиционерами остановился прямо пред отцом Виталием, когда он шел с людьми. «Кто такие? Откуда? Документы!» Но он так ласко¬во к ним обратился, что они были крайне изумлены. Поклонился, поцеловал их в плечи со словами: «Вы наши ангелы-хранители, наши защитники». Вся злоба их растаяла, и они, попросив его помолиться, уехали. Только спустя некоторое время он сказал: «А ведь они специально за мной ехали».
Среди выписок из творений святых Отцов, которыми руководствовался в жизни отец Виталий, мы нашли в его помяннике одно поучение, принадлежавшее святителю Ди¬митрию Ростовскому: «Если ты хочешь одолеть врагов своих без брани, победить без оружия, укротить без труда и покорить себе, будь кроток, терпелив, тих, незлобив, как агнец, и ты одолеешь, победишь, укротишь и покоришь». Эти слова святого стали его жизненным правилом.
Странствуя по России, брат Виталий ходил всегда в под¬ряснике и с дорожным посохом — его невозможно было не заметить. И почти в каждом селении его поджидала милиция. Он рассказывал своим чадам об этом времени: «Я иду — на пути речка, перешел через нее — стоит постовой. Я ему в ножки поклонился, он повернулся спиной, как будто не заметил — я и прошел. А в другом месте меня как барина встре¬чали на машине. Возили меня в дом, очень красивый. Там меня гладили». Это означало, что его били.
Он любил вспоминать юродивого отца Андрея из Кие¬ва, с которым жил одно время в Глухове. Тот сам себя сте¬гал ремнем. Виталий же с благодарностью принимал побои от других. «Вот, били в милиции, — писал он в письме, — учили, чтобы у меня не было ленности. Всегда благодари¬те, и будете дети Божий».
Когда его избивали, он говорил, что играл в футбол или что его «ласкали и в голову, и в живот, и по спине».
При этом к своим обидчикам он не только не испытывал никаких враждебных чувств, но отвечал им любовью, называя своими братиками.
«Как воду жизни пей поругание от всякого человека», — советует Святой Иоанн Лествичник. Таким образом при¬обретается смирение.
«Надо себя хулить, винить, пороть, наказывать, а всех любить, считать Ангелами», — прочитаем мы в одном из пи¬сем старца Виталия. Став, как «сор для мира, как прах, все¬ми попираемый» (1 Кор. 4, 13), он восшел на высшую сту¬пень смирения, когда любое уничижение переносится с радостью. Из своего опыта отец Виталий познал, что «сми¬ренный — из силачей силач» (строки из его письма к чадам). Смирение делало его неуязвимым в любых ситуациях. А по¬падал он в положения, для других почти невыносимые.
Вот что рассказывал о себе Батюшка по воспоминани¬ям одной духовной дочери: «В одном городе донесли на меня, и я попал в милицию, а потом в тюремную камеру. В камере было несколько человек, среди них был преступник, кото¬рому присудили 25 лет за убийства и кражи. От табачного дыма в камере стоял густой туман. Заключенные стали бить меня кулаками и ногами так, что не помню, как очутился под нарами. Но Господь милостивый утешил меня благодатью. Я лежал на прохладном полу и молился. Дым от табака стал похожим на благовоние ладана. Через некоторое время меня зовут: «Попик, а ну вылазь к нам — расскажешь что-нибудь». И стал я с ними беседовать. Такая беседа пошла, со слезами и покаянием, что не заметили, как прошла целая ночь. Все это время за нами в глазок подсматривал дежурный. И наут¬ро меня за эту беседу избили уже тюремные надзиратели».
После этого он вспоминал, как хорошо было в тюрьме: «Читай все время Иисусову молитву — никто не мешает. Такое блаженство».
Однажды в Таганроге, в милиции, отец Виталий был избит так, что его отвезли в больничный морг. Врач осмотрел привезенного — пульс не прощупывался: «Что же мне написать в заключении? Вы же его убили!» Нянечка, верую¬щая женщина, узнала его и стала плакать. В 12 часов ночи она вдруг услышала, как брат Виталий запел: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гро-бех живот даровав!» Она побежала к врачу: «Он живой!» Врач изумился: «Не может быть!» Приходят они в морг, а Вита¬лий сидит среди мертвецов и поет пасхальный канон. Тогда его на неделю оставили в больнице, чтобы подлечить.
Но эти побои не прошли безследно для здоровья отца Виталия. У него была раздроблена вверху кость бедра и ее осколки потом выходили долгие годы, в этом месте образовалась страшная рана, которая доставляла ему мучительные боли на протяжении всей жизни, но никогда не подавал он виду и выполнял любые послушания.
Он испил полную чашу страданий гонимого странника. Сколько раз приходилось ему ночевать просто под деревом, а то и зарывшись в сугроб, чтобы преследователи не заметили черного подрясника. В те суровые годы странствований он простудился и заболел туберкулезом.
В Таганроге в 1954 году его устроили в больницу. Врачи поставили диагноз — туберкулез в последней стадии. Начался распад легких. Надежд на выздоровление — никаких. Множе¬ство людей стремилось тогда посетить брата Виталия в боль-нице. Скорби их не было предела, все боялись потерять «до¬рогого братика». Одной скорбящей сестре Виталий сказал: «Если Божия Матерь заменит мне легкие, то я буду еще жить».
В палате он лежал вместе с летчиками. Они удивлялись: «Мы такого не видели — не пьет, не ест — все больным раздает. Чем он живет?» Медсестры его за это ругали, говорили, что ничего не будут ему давать. Но он падал им в ноги, просил прощения и не вставал, пока ему не ответят: “Бог простит”
(Этот случай записан со слов иеросхимонаха Рафаила и иеромонаха Николая.)
Брат Виталий служил каждому, кому чем мог. Перед тяжело больными по ночам вставал на колени и молился. Не¬сколько человек, которые попали в больницу после попыток покончить с собой из-за бедственного материального по-ложения, получили от него деньги и вышли утешенными и ободренными. Он явил собой пример евангельского служения ближним до полного самоотвержения. И Господь сотворил чудо — брат Виталий выжил.
В Таганроге вокруг него сплотилась и окрепла его будущая паства, увидевшая в глинском послушнике черты велико¬го старца. Здесь он встретил верных спутников, помогавших ему переносить жизненные испытания и лишения.
Уезжая из Таганрога, он оставлял здесь свет Христовой любви, который зажегся во многих верных сердцах. И свет этот для духовных очей был реальным зримым огнем. Через много лет, проезжая через Таганрог на поезде, отец Виталий показал монахине Марии множество горящих свечей над городом: «Сестра, смотри, горит город и столбы к небу!» Так, незримо для очей плотских, «горел» Таганрог молитвами духовных детей отца Виталия, верных Господу чад Православной Церкви.
