С тобой до последней черты

Медсестра и сестра милосердия... Понятия и близкие, и всё же такие разные... Почему? К ответу приблизит знакомство с героями публикации — активистами православного духовно-просветительского Центра семьи и молодёжи, созданного в Таганроге.

В наше прагматич­ное время, когда власть денег стре­мится уничтожить или отодвинуть куда-то на задвор­ки нравственные начала и ценно­сти, есть «остров­ки» общества, не­подвластные этому пагубному давлению. Для их обитателей остаются главными доброта, милосердие, сочувствие, бес­корыстие. Эти люди не мель­кают, как политики и звёзды, на страницах газет и экранах телевидения. Они тихо и просто делают своё маленькое доброе дело — как могут и как умеют, не рассчитывая ни на какое воз­награждение.

Один из таких «остров­ков» доброты — сестричество, созданное при православ­ном духовно-просветительском Центре семьи и молодёжи в           г. Таганроге Ростовской об­ласти. Возник этот центр пять лет назад, когда православная церковь, городская власть и представители творческой ин­теллигенции сообща решили, что следует разнообразить формы и методы работы с мо­лодёжью, активнее приобщать её к духовному наследию, традициям и культуре Отече­ства, воспитывать чувства па­триотизма, любви к Родине и семье. В итоге в старом, ничем не примечательном здании по        ул. Чехова появилось нечто но­вое, и, как оказалось, новое не только для Таганрога. Теперь приезжают познакомиться с работой Центра из других ре­гионов России.

Таганрогский Центр семьи и молодёжи — если не уни­кальная, то очень своеобраз­ная служба при православной церкви, которая как бы «вышла в город» из границ храма. Создан Центр как автономная неком­мерческая организация, а его директором избран настоятель Свято-Никольского храма села Николаевка Таганрогского бла­гочиния священник Алексей Лысиков. Вместе со своим активом он и определяет направления деятельности Центра. Одно из них — сестричество.

Для России сестричество — не в новинку, но они обычно создаются при храмах. У них совсем иная база, на которой строится сестринское дело. Там одна паства, один батюшка, свои благотворители. У се­стричества при Центре нет тех возможностей, которые есть у традиционных сестричеств. Сю­да приходят сестры из разных храмов, у каждой — свой духов­ник, а у каждого из них — своё видение этого служения. Отцу Алексею, который пытается их объединить и повести, прихо­дится во много раз сложнее, нежели при одном храме и при одном батюшке. У него свой подход, своя проповедь. Центр как бы объединяет прихожан города Таганрога в одну семью. Это другая форма духовной православной работы.

Сестричество взяло на себя заботу о людях, на­ходящихся в хосписе и го­родской онкологической больнице. У сестёр нет каких-то строго установ­ленных графиков посеще­ния больных, нет погони за численностью. Община объединяет более 20 се­стёр, так сказать, от мала до велика — от 19 и до 70 лет.

Приходят в сестричество те, кто ощутил в себе же­лание помогать ближним. И в течение испытательно­го срока сами проверяют себя: укрепилось ли в них это желание, по силам ли им принять активное участие в деятельности общины? И только будучи уверенными в себе, прини­мают решение о вступле­нии. С сестрами проводятся занятия. Профессиональные врачи из городских больниц и преподаватели Таганрогского медицинского колледжа чутко отзываются на приглашения Центра, безвозмездно читают лекции и проводят занятия. Они дают азы медицинских знаний, необходимых тем, кто приходит в больничную палату помогать людям, кто хочет лучше пони­мать больного и представлять всю тяжесть его страданий.

Духовный наставник и вдохно­витель деятельности сестричества, как и всего Центра, — протоиерей Алексей Лысиков. В нём очень ор­ганично, не на словах, а на деле, сплетены воедино служение Богу и служение людям. Отец Алексей удивительно тонко понимает лю­дей и умеет подобрать каждому такой вид деятельности, который подойдёт для человека и будет посильным, а в дальнейшем помо­гает ему на избранном пути.

Вскоре после того, как в эту духовную семью пришла Татьяна Ивановна ТРУФАНОВА, отец Алексей спросил её: «Не хотели бы вы возглавить сестричество?»

— Даже не знаю, что он узрел во мне, это было его видение, — рассказывает Татьяна Ивановна. — И я с лёгкостью согласилась, не подозревая, насколько это будет тяжело. Трудные участки в психологическом плане — хоспис и онкология. Больной, как ни пе­чально, обречён, дело только в сроках. Сначала мы переживали и плакали, ведь каждый уход че­ловека из жизни — это трагедия. Я шла из хосписа в слезах, при­ходила домой — и там не пре­кращались слёзы, слёзы, слёзы. Муж даже сказал, что запретит мне туда ходить. С помощью отца Алексея пришло не привыкание, нет, а понимание. Повлияли так­же проповеди Владыки Антония Сурожского, его удивительная книга «Жизнь. Болезнь. Смерть». Теперь я рекомендую своим де­вочкам прочитать её. Нас под­вели к тому, что мы участники таинства — перехода от земной жизни к небесной. Это очень важный момент — помочь человеку эту грань перей­ти. Люди разные, и подход к ним тоже разный. Одного держишь за ручку, словно давая ему понять до само­го последнего мгновения, секунды, капельки жизни: ты не один, не бойся. Ведь всем страшно, потому что там — что-то неведомое, которое страшит, волнует. Тем более, если душа не­подготовленная, а таких случаев достаточно. Бы­вает, привозят женщин в таком тяжёлом состоянии, что они даже не приходят в себя, находятся под воздей­ствием обезболивающих лекарств, наркотиков. И всё равно чувствуется, насколь­ко трепещет душа, пере­живает, мечется. Но даже тогда контакт с человеком очень важен. А если идет и молитва, то потихонечку человек успокаивается, что даёт возможность ему не так болезненно перейти в мир иной.

Девочки, как их называет Татьяна Ивановна, пришли в общину разными путями. Одна из них прочитала книгу о жизни Великой княгини Елизаветы Фёдо­ровны и была поражена. Сколько же довелось ей перенести, а она находила в себе силы жить, быть полезной и прощать даже тех, кто нанёс ей величайшее горе. От взрыва бомбы революционера-террориста в 1905 году погиб супруг — Великий князь Сергей Александрович, брат Импера­тора Российского Александра III. Жизнь, казалось, рухнула. А Елизавета Фёдоровна создала знаменитую Марфо-Мариинскую обитель милосердия, собрала 17 сестёр, облачилась в мона­шеское одеяние, объяснив так своё решение: «Я оставляю тот блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир — в мир бед­ных и страдающих». Елизавета Фёдоровна организовала дома призрения для сирот, инвалидов, тяжело больных, находила время для их посещения. Она никому не сделала ничего плохого, но революция не пощадила даже её. Вместе с другими членами императорского дома Елизавету Фёдоровну сбросили в шахту старого рудника и забросали гранатами. Откуда же взялась у неё такая сила духа, чтобы даже на пути к собственной гибели пы­таться облегчить страдания тем мученикам, которые оказались рядом с ней? Недаром в 1992 го­ду Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил к лику святых новомучеников Рос­сии преподобномучениц великую княгиню Елизавету и преданную ей инокиню Варвару.

Прочитала об этой самоот­верженной жизни будущая се­стра милосердия и задумалась: «А способна ли я на добрые де­ла?». Вскоре, случайно проходя мимо Центра семьи и молодёжи, она заметила объявление о том, что здесь организовано сестричество. Оставалось только открыть дверь, войти, познако­миться ... и остаться, чтобы стать своей и приходить сюда уже не случайно.

Но не все быстро при­ходят к решению войти в общину. Рассказывает Анастасия ФОМИНА:

— Я как-то зашла в Центр пораньше,   ещё   оставалось время до лекции отца Алек­сея. Он показал мне альбом с историей сестричества, фотографии наших сестёр милосердия в хосписе и онкологической больнице. Сначала у меня было какое-то отторжение. Мне казалось, что у нас и своих проблем очень много, а тут ещё чужие. Наверное, я не почувствовала для себя потребности в этом. Затем примерно полгода мысль о сестричестве во мне периодически просыпалась, я как бы примеряла на себя эту службу. И вдруг почувствовала, что во мне утвердилось желание: я хочу быть с сестрами. Было время перед с Пасхой, Страстная Седмица, я подошла к батюшке за благословением и сказала ему о  своём решении. В тот же вечер попросила Татьяну Ивановну:  «Возьмите меня с собой». Решилась, но волнение не поки­дало: смогу ли я понять свою роль в больнице, найти, чем и  для кого буду полезна?                

Спрашиваю у Насти, страшно ли ей было в первый  раз увидеть хоспис, тяжело больных?                                            

— Страшно, но не поэтому,  - откровенно ответила Настя.    

—  Я знала, куда иду, и представляла, что там увижу, с нами  же проводятся занятия. Я боялась что-нибудь не то и не так сделать. Помню, когда пришла  в первый раз, стригла ногти  бабушке медленно-медленно, осторожно-осторожно, боялась причинить боль, дополнительные страдания. Потом просто делала всё, о чём люди просили, но все два часа была  в таком зажатом состоянии...  А когда вышла оттуда, вдруг  возникло странное ощущение - будто мне кто-то помог. Нелогично: это я была в больнице, ухаживала  за  кем-то,  старалась что-то полезное сделать, а чувствую, что помогли мне. Такое яркое, благодатное ощущение. Отец Алексей говорил нам,  что  Господь за  добрые дела посылает благодать, и я это ощутила. Вроде бы было холодно, а тут вдруг стало те­плее. Я шла, удивлялась, и по­няла, что буду туда приходить. Сначала   мы   ходили   вместе с  Татьяной   Ивановной.

К делам сестричества примыкают и мужчины. Например, Вячеслав СЕМЕНЯК на своей работе занимается интересным и полезным делом — про­водит занятия с детьми в плавательном бассейне, и в хосписе у него благород­ная миссия: когда больные изъявляют желание прича­ститься или исповедаться, он приглашает священни­ков и помогает в проведе­нии этих таинств.

— Глядя на уходящих в мир иной, — поясняет Вячеслав свои ощущения, — становишь­ся ближе к реальности, выше ценишь жизнь. В песне Дави­да как говорится: «Возлюби дом скорби, потому что в нём мудрость приобретаем». Так и есть. Я прихожу в хоспис, вижу страдания, а душа моя ожива­ет, как ни странно, воскресает к радости жизни. Обратное действие происходит. Жизнь — такой маленький кусочек, вот и думаешь, а что я в этой жизни как христианин, сделал, как за­поведи исполняю?

В общине есть сестра, у которой физиологическое от­торжение запахов, негативных зрительных восприятий. Каза­лось бы, могла она заняться другими делами, их много и без посещения хосписа. На­пример, для брошенных деток в городской больнице сестры шьют ползунки, чепчики, пелён­ки, фартучки. Вяжут больным носки, шьют рубашки. Потреб­ность в них велика, ведь бельё уходит с каждым больным. Но сестра всё-таки идёт в хоспис. Она считает, что там принесёт больше пользы людям.

Сестры помогают священ­никам при совершении треб, молебнов, готовят православ­ных к причастию. У них можно заказать обедню. Словно ма­ленькая такая церковь приходит в больницу и приносит всё, чем она может этим людям помочь. Освящённую воду, просфору, молитву, небольшой концерт перед праздником, но, самое главное, мгновения утешения и радости. «Вы подарили мне, наверное, последнюю улыбку в моей жизни» — призналась одна больная.

Сестёр ждут, иногда да­же больше, чем родных. Тяжело больному человеку проявлять свои страдания перед родственниками, не хочется их расстраивать, ощущать себя помехой в их и без того нелёгкой жизни. Вот и приходится бодрить­ся, крепиться и молчать. А сестре милосердия можно поплакаться, признаться да­же в чём-то сокровенном. Она выслушает, поймёт, не осудит, не обидится, никому ничего не передаст.

Одна женщина рассказыва­ла, что её раздражают тради­ционные для больницы фразы: вы зря отказываетесь кушать, это вредно для здоровья..., не надо расстраиваться, это вредно для здоровья..., не надо столько плакать, это вредно для здоровья...

— Зачем об этом говорить? Какое у меня здоровье? — со­крушалась она. — Это уместно для других отделений, где людей могут вылечить, а для хосписа? Сестра милосердия поступает иначе, она попробует покор­мить, уговаривая больного, как ребёнка.

У санитарок, медсе­стёр и врачей не хватает времени на долгий инди­видуальный уход. Нормы обслуживания на одного медицинского работника чрезвычайно завышены. Им бы успеть выполнить все медицинские назна­чения и процедуры, не пропустить обострений и критических моментов. А у сестёр милосердия вы­нужденной спешки нет, и больным так нужно их внимание.

Большие раны и пролежни обрабатывают,  конечно,   про­фессиональные медсестры, в их обязанность входят и сложные перевязки. Сестры милосердия осуществляют уход за телом, могут сделать лёгкие перевязки, щадящий массаж. Они не гну­шаются никакой работы, лишь бы   помочь   больному.   Готовы вынести судно и сменить пам­перс, помыть ноги и постричь ногти, убрать в тумбочке и по­читать молитву. Любят некото­рые больные слушать о житии святых — возьмут с собой книгу. К зиме нужно утеплить окна — пожалуйста. Отнести, принести, подать — идут по первому зову. А как любят и сестры, и боль­ные,  и медицинский  персонал самую старшую — Лидию Митрофановну! Она для всех — и сестра, и мама, и бабушка, в ней заложено столько доброты, что на всех хватает. Наверное, внутренняя   доброта   придаёт людям особую красоту, незави­симо от возраста и внешности, которой наделила природа. У добрых людей какие-то притяги­вающие просветлённые глаза, в них смотришь и сразу видишь, что  такие люди  не  способны на зло.

Заведующая хосписом Л.В. Чирина хорошо отзывается о своих добровольных помощ­ницах: «Очень славные девоч­ки, спокойные, внимательные, уважительные. Наденут свои переднички с крестом, зайдут в палату — и как-то всем спо­койнее становится. А Татьяна Ивановна, старшая в сестричестве, вообще удивительная женщина. И со своими девоч­ками, и с больными настолько приветливая, ласковая, с ней общаться — одно удовольствие. Мы бы не возражали, чтобы они и почаще приходили, но ведь почти все работают, учатся, приходят в свободное время. В общем, молодцы».

В их службе день на день не похож. Возникают неожиданные для самих сестёр ситуации, вро­де нужно быть к ним готовыми, а не всегда получается. Допу­стим, неделю сестра не могла приходить, заходит в палату, а там — все люди новые. К кому подойти? Невольно возникает какой-то свой выбор. Взглянул человек приветливее, улыбнулся, к нему и подошла. В следующий раз она идёт не только в хоспис ко всем, и конкретно к этому человеку. Знает, что появится в палате, и он ей скажет: «Слава Богу, ты пришла», и начнёт рас­спрашивать о работе, личной жизни. Потом сестра несколько дней не смогла прийти, спешит в хоспис, заходит, а его — уже нет. Такое потрясение!.. Словно обманула, не была рядом, когда он... уходил.

Бывает,   контакта   не получается. Привезли од­нажды женщину, которую обвинили в убийстве мужа, а она его не совершала. Пока   наше   правосудие разбиралось, столько нанервничалась, так настра­далась...   Не  исключено, что это повлияло на воз­никновение  и   катастро­фически быстрое развитие рака. Она никого видеть не хотела, лежала лицом к стене. Но, видимо, всё же слышала разговоры с дру­гими больными. И попро­сила пригласить священни­ка, решила причаститься.

Некоторые   больные   рас­спрашивают: из какой вы церкви? православной? Опаса­ются сектантов, боятся какого-то вреда от них для души. Тогда сестры объясняют, из какой они церкви, кто у них духовник, как их готовят к этой службе, где находится  Центр семьи и мо­лодёжи, чем занимается, когда был создан. С гордостью рас­сказывают, что сестричеству по­дарили частицы мощей Великой княгини Елизаветы Фёдоровны и инокини Варвары, а местный иконописец   написал   для   них икону. Это уже признание, знак уважения к добрым делам.

Хотя и небольшой юбилей у «Центра семьи и молодёжи» — всего пять лет, но эти годы пока­зали, что у горожан уже возникла большая потребность в нём. При­чём, как у верующих, так и у атеи­стов. Нередко на беседы и встре­чи приходит столько людей, что одна, даже довольно большая, комната библиотеки не вмещает всех желающих. Привлекает чи­тателей и богатый фонд духовной литературы. В Центре проводятся занятия и мероприятия, которые интересуют не только молодёжь: народный православный уни­верситет, школа духовного раз­вития, курсы изучения церковно­славянского языка и церковного устава, студия изобразительного искусства, хоровые студии для де­тей и взрослых, кукольный театр, воскресный видеозал, паломни­ческая служба.

Сила притяжения к Центру, безусловно, зависит и от всех тех, кто здесь трудится. Они су­мели создать такую атмосферу добра и уюта, что хочется сюда приходить, встречаться, об­щаться, учиться жить и любить. Любить ближнего своего, как и положено христианину. Словом, Центр семьи и молодёжи — это не только духовная семья, не только обитель добрых дел, но еще и школа внимания друг к другу и, самое главное, это школа духовной жизни.