Из статьи "Христианская апологетика" К. С. Льюиса

Если вы знаете какую–нибудь науку, вы следите за ее успехами. Мы должны отвечать на нынешние доводы против христианства, а не на те, которые выдвигались учеными сто лет назад. Наука непрестанно меняется, и мы не вправе отставать от нее. По той же самой причине мы не вправе хвататься за новые теории, которые вроде бы нам на руку. Мы можем упоминать о них, но вскользь, никак не всерьез. Ни в коем случае нельзя начинать фразу словами: «Наука доказала…» Если мы попытаемся строить апологию на каком–нибудь недавнем открытии, мы обнаружим, что оно опровергнуто, как раз когда мы ее достроили. Timeo Danaos et dona ferentes  — очень здравый принцип.

Мы должны пересказывать вневременное на языке нашего времени. Плохие апологеты делают иначе: они берут современную идею и излагают ее на привычном церковном языке.

<…> Одна из наших трудностей в том, что исчезло чувство греха. В этом смысле нам хуже, чем апостолам. Язычники, которым они проповедовали, томились ощущением вины, и Евангелие было для них поистине благой вестью. Мы же обращаемся к людям, которых приучили думать, что все мирское зло идет не от них, а от капиталистов, правительства, фашистов, евреев и т. п. Они думают не о том, может ли Бог простить им грехи, а о том, могут ли они простить Его за такой плохой мир.

Когда мы боремся с этой пагубной слепотой, мы не должны обличать грехи, которых наши слушатели а) не совершают и б) не считают за грех. Скажем, среди них нет убийц, зато почти все они — прелюбодеи, но они не видят в этом ничего плохого. Теперь, когда есть противозачаточные средства, отпала жестокость прелюбодеяния, и я не думаю, что понять его греховность могут те, кто еще не стал настоящими христианами.

Я не могу сказать точно, как именно надо пробуждать чувство греха; но собственный мой опыт учит вот чему: когда я заводил речь о грехе, с которым сам особенно упорно боролся последнее время, результаты бывали удивительно удачными. <…>