Люди всегда пытались представить то, что ждет их после смерти, и то место, куда отправляется душа для встречи с Богом. Изображения рая в русской иконописи полны деталей, дающих человеку возможность составить свой зримый образ Небесного Царства.
Замкнутый сад
Потеря людьми райского блаженства и возможность обретения рая вновь благодаря крестной жертве Спасителя были и остаются самыми насущными вопросами в жизни каждого православного человека. Именно поэтому изображения рая и его символов существовали со времени зарождения христианского искусства. Стремление наглядно изобразить небесную обитель, в которой пребывают праведники, присуще многочисленным памятникам древности. Обращения художников к образам рая и ада в связи с темой посмертного воздаяния были обусловлены и усиленными ожиданиями скорого конца света, связанными с часто случавшимися бедствиями и неурожаями.
Адам и Ева у врат рая. Гравюра из Библии Василия Кореня. Конец XVII в.
В византийской живописи сложились основные иконографические варианты изображения рая, наследованные искусством Древней Руси, в виде цветущего сада или города -- Небесного Иерусалима. Главным источником для изображения рая как сада является ветхозаветная книга Бытия, а рая как города -- Откровение святого Иоанна Богослова. Греческое слово, обозначающее рай (παράδεισος -- сад), происходит от древнеиранского pari-daēza -- «отовсюду огороженное место». Представление о рае как о месте прежде всего замкнутом, изолированном -- одно из самых устойчивых в христианском предании. Образ огороженного стеною небесного селения встречается в святоотеческой литературе. Так, например, святой Ефрем Сирин говорит о рае: «Видел я в ограде его плодоносныя смоковницы».
Русский ученый С. С. Аверинцев указывал на эквивалентность в древних языках основных понятий, связанных с представлением об устройстве рая, -- образов «сада» и «города». Так, славянское «град» означало и город, и сад. В устаревшем ныне названии плодового сада -- вертограде -- также «слышится» идея огороженности. Вот почему в изобразительном искусстве эти два образа накладываются друг на друга, и внутри святого города на иконах, фресках и миниатюрах расцветает сад.
Цвет рая
Любые сюжеты, связанные с темой рая, изображаются на белом фоне, символизирующем небесный мир. Традиционно белый цвет присутствует как основной и в сценах пребывания Адама и Евы в раю, и в тех образах, которые иллюстрируют рай в сложных многосоставных композициях.
Лоно Авраамово. Деталь иконы "Символ веры" из Спасо-Преображенского собора Соловецкого монастыря, 1680-е годы. Музей-заповедник "Коломенское"
Так, наряду с изображениями чудовищ, геенны и мук грешников, рай неизменно присутствует в изображениях Страшного суда. На белом фоне в двух круглых обрамлениях, также подчеркивающих замкнутость, представлена сидящая на престоле между двух ангелов Богоматерь, а ниже -- трое старцев. Это так называемое лоно Авраамово, упоминающееся в евангельской притче Христа о богаче и Лазаре (см. Лк. 16: 22). Оно понимается как место блаженного пребывания ветхозаветных праведников и служит одним из символов рая. Среди деревьев с цветами и плодами здесь восседают прародители еврейского народа -- Авраам, его сын Исаак и Иаков, родоначальник двенадцати колен (племен) Израиля, названных именами его сыновей. В складках их плащей чистые души -- дети в белых одеждах. Известны лаконичные примеры, где представлен только один Авраам, как на миниатюре Киевской псалтири (1347 г., Российская национальная библиотека). Но чаще изображение обрастало дополнительными подробностями. На иконе «Символ веры» из Соловецкого монастыря, иллюстрирующей изложение основных догматов Православия, слева от праотцев стоит ангел. Он протягивает младенца, завернутого в край красного плаща. Справа предстоит благоразумный разбойник с крестом в руках. Пребывающие же в лоне дети с непринужденностью собирают райские плоды, так же как на фреске Троицкого собора Данилова монастыря (1660-е гг., Переславль-Залесский), где одного из мальчиков Иаков держит за руку, как будто слишком расшалившегося ребенка. Здесь, с одной стороны, проявился интерес художников к бытовым сценкам, а с другой -- стремление подчеркнуть беззаботность души, пребывающей в раю.
Двенадцать врат
Изображения Небесного града в русских иконах Страшного суда известны с начала XVI века. Этот образ соответствовал прежде всего представлениям о небесном блаженстве прошедших мытарства и о грядущем царстве праведных.
Символ веры. Клеймо. 1668-1669 годы. Государственный Русский музей
В Апокалипсисе четко описано «устройство» этого города: «Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов… с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот… Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и ширина» (Откр. 21: 12-16). Строго придерживаясь этого описания, художники изображали Иерусалим как огороженную стеной с двенадцатью воротами местность. Стены рая могли быть белого или розового цвета, как в последнем клейме «Символа веры» 1668-1669 годов из Государственного Русского музея. Замкнутый, строго прямоугольный город включал в себя и «райский» пейзаж, и небольшие постройки. В каждом отдельном случае использовались разные фантазийные детали в архитектурном оформлении: нарядные башенки, арочки, окошки. Наиболее популярным архитектурным мотивом, связанным с показом Небесного города, являются ворота в рай, которые изображаются то в виде незначительной по размеру двери, то как внушительный украшенный портик. Из райских врат изгоняют совершивших грехопадение Адама и Еву. К вратам устремляются праведники во главе с Иоанном Предтечей. За этими воротами в сценах «Сошествие во ад» изображается встреча в раю благоразумным разбойником пророков Илии и Еноха. Источником для этой сцены является апокрифическое «Евангелие от Никодима», где описывается, как удивленные пророки расспрашивали разбойника о том, как он сюда попал. Тот отвечал, что был сораспят с Господом и что стороживший врата рая ангел впустил его, увидев несомый на плечах крест. Именно этот диалог представлен на иконе «Сошествие во ад» второй половины XVI века из Владимиро-Суздальского музея-заповедника, а также на других памятниках.
На пиру
В иконографии существовало немало символических образов рая, представляющих сонм святых в райском саду, где на фоне белого храма восседает Богоматерь (иконы «О Тебе радуется») или спящего в раю Христа Эммануила (образы «Недреманное Око»). Однако наряду со сложными для толкования композициями распространение получали и те, где проявлялось стремление доступными средствами передать наслаждение от вкушения райского бытия. Как писал об этом известный исследователь церковного искусства конца XIX века Н. В. Покровский: «Нужны были… осязательные формы будущего блаженства, нужна полная обстановка, которая бы удовлетворяла идеальным понятиям о блаженном состоянии». Такой «обстановкой» стало изображение накрытых для трапезы столов в сценах пира праведников в раю, где за стенами города святые сидят в строгом порядке по чину: пустынники, преподобные, за отдельными столами -- лики апостолов и мучеников. Среди примеров с подобной композицией -- икона «Страшный суд» из Благовещенского собора Сольвычегодска (1570-1580).
Страшный суд. Икона из Благовещенского собора в Сольвычегодске. Около 1579. Сольвычегодский историко-художественный музей
На иконе «Символ веры» конца XVII века из Музея имени Андрея Рублева представлено лоно Авраамово с благоразумным разбойником, а рядом изображена двухэтажная палата, два входа в которую охраняют ангелы. Через арочные проемы в розоватых стенах видны столы, за которыми сидят святые, а в центре каждого стола стоит общая чаша. Здесь вслед за притчей Христа о Царствии Небесном (см. Мф. 22: 2-14), раскрывается тема духовного пира, на который приглашены избранные.
Многообразие изобразительных мотивов, связанных с представлениями о Небесном Царстве, давало сложную общую картину ожидающей всех верных христиан будущей жизни. Стремление к ней запечатлено с подлинной верой в древних образах, которые и сейчас помогают человеку увидеть рай.
Светлана ЛИПАТОВА
