Здравствуй, граф Суворов, что ты праведно живёшь!

Генерал-аншеф Василий Суворов

гвардии  Преображенского полка. Московская Суворовская улица, впадающая в  Преображенскую площадь, предположительно, была названа в честь жившего  здесь И.Г.Суворова. в его доме бывал первый русский император, крестивший Василия Ивановича Суворова. Пётр приблизил к себе способного подростка Василия – одного из тех мальчишек, которые олицетворяли для императора новую, молодую Россию. Россию просвещённую. В инструкции к агенту адмиралтейства по найму техников, К.Н. Зотову Петр говорит о своем крестнике: «Суворова отправить в Мардан, где новый канал делают, также и на тот канал, который из окиана в Медитеранское море приведен, и в прочие места, где делают каналы, доки, гавани и старые починивают и чистят; чтобы он мог присмотреться к машинам и прочему и мог бы у тех фабрик учиться». Точных данных об учёбе В.И.Суворова заграницей у нас нет. Можно лишь предполагать, что молодой полиглот не избежал европейского образования.

При Анне Иоанновне он служил военным прокурором. Не раз расследовал  весьма деликатные дела – например, был одним из преследователей  Ивана Александровича Долгорукова. Ссыльного князя, любимца Петра, допрашивали с пристрастием, добиваясь  признаний в «злых словах»  об императрице Анне. Во время Семилетней войны В.И.Суворов побывал генерал-губернатором завоёванной Пруссии, проявив себя дельным и экономичным политиком.

Пётр III назначил его Тобольским губернатором, но по неизвестным причинам поездка в Сибирь сорвалась, а пост губернатора занял Колудеров.  Василий Иванович активно участвовал в екатерининском дворцовом перевороте: в Ораниенбауме он разоружил и арестовал голштинский генералитет.  Не удивительно, что при Екатерине он достиг  высот военной карьеры, стал  генерал-аншефом, премьер-майором  Преображенского и подполковником  Измайловского полка, всю жизнь служа по юридической части и при Провиантском  департаменте  и выполняя  поручения, о которых до  Суворова, уже также бывшего генерал-аншефом в дни составления автобиографической записки, «сведения не  доходили». Зато  до  нас дошли сведения  о легендарной бережливости  Василия Ивановича Суворова, позволившей ему преумножить  семейные  капиталы. Это  качество  унаследовал  и  Александр  Васильевич, бережливо  относившийся  к  солдату, не  терпевший  житейских  излишеств, вникавший в экономику своих поместий. Суворовы  довольствовались  малым, совершая  великое.

Где родился Суворов? На этот вопрос исследователи до сих пор  не дали окончательный ответ. Наиболее вероятным местом рождения Суворова можно признать дом на Арбате, неподалёку от Серебряного переулка, возле церкви Николы Явленного. В этом храме, по-видимому, и был крещён младенец Александр  Суворов. Наречён он был в честь  св. Александра Невского, память которого отмечается 23 ноября. На всю жизнь  Суворов сохранил особенно трепетное  отношение к своему небесному  покровителю – полководцу и подвижнику. Каменный арбатский дом супруги  Суворовы получили в качестве приданого  от отца невесты, Федосея Семёновича Манукова, вице-президента Вотчинной коллегии. Увы, дом не сохранился. В 1729 – 30-м годах В.И.Суворов служил прапорщиком лейб-гвардии Преображенского полка. Известно, что он болезненно относился к засилью иностранцев в командных кругах. В послепетровской истории то и дело представительство европейских офицеров и чиновников переходило границы разумного.

В 1740-м году Василий Иванович Суворов продаёт старый арбатский  дом. Детство полководца продолжилось на берегу Яузы, в Покровской слободе (нынешняя Бакунинская улица),  в приходе церкви Николая Чудотворца. Деревянный храм достался Москве в наследство от села Рубцова. В третьем десятилетии XVII века эти места облюбовал первый самодержавный Романов, царь Михаил Фёдорович. По царскому приказу, на берегах Яузы устроили загородный дворец, заложили и каменную Покровскую церковь, после чего и село назвали Покровским. Официально в пределы Москвы Покровское включили в 1752-м году, когда там и жили Суворовы. В 1765-66 годах суворовская церковь Николая Чудотворца была перестроена в камне, но к тому времени Суворовы покинут Покровку.

Много лет Суворовы были прихожанами  церкви Феодора Студита у Никитских ворот, что заложена при патриархе Филарете. Неподалёку патриарх обустроил первую в Москве больницу для бедных.  В 1927-м храм отняли у Церкви. К сороковым годам храм обветшал – и городские власти планировали его уничтожить. На защиту реликвии встал Лев Артурович Давид – архитектор-реставратор, сын французского офицера. Давид писал в Моссовет, писал лично Сталину: необходимо сохранить суворовский храм! Храм сохранили – правда, в плачевном состоянии. Только в 1984-м началась реставрация. Восстановили купола, восстановили колокольню – возрождение шло долго. Надеемся, что богослужения в суворовском храме теперь уже не прекратятся.

Суворовы вели свой род  от легендарного предка – шведа  Сувора, поступившего на русскую службу в 1622 году. Но это было данью традиции галантного XVIII века – выставлять на щит иностранного предка. На самом деле, фамилия Суворовых русского происхождения, от слова «суворый» — «суровый». И известен благородный род Суворовых по крайней мере со времён первой половины царствования Иоанна Васильевича Грозного. И, конечно, были у Суворовых боевые заслуги перед Родиной. В победном казанском походе царя Иоанна Грозного 1544 года Михаил Иванович Суворов служил четвёртым воеводой полка правой руки. Через пять лет, в Шведском походе он уже третий воевода большого полка. Сам Александр Васильевич Суворов о боевом отечественном предке не вспоминал, повторяя привычную ему сызмальства легенду о шведе Суворе. При этом самоощущение полководца было выражено известными словами «Горжусь, что я русский!». И в экстремальных ситуациях, поднимая в бой израненные батальоны (как это было, например, в Альпийском походе) Суворов умело и непритворно взывал к русскому патриотизму.

Что касается родственников  со стороны матери, Суворов наверняка  в детстве с любопытством прислушивался  к рассказам о прадеде –  Семёне Манукове, который безупречно служил офицером в лейб-гвардии Преображенском полку во времена Петра Великого. Таким образом, и Суворовы, и Мануковы были причастны к великим делам первого русского императора и к русской гвардии.

В  детстве  будущий  генералиссимус  слыл  болезненным, хилым  ребенком. История суворовского превращения в богатыря хрестоматийна  – подобным образом исправлял  собственное косноязычие будущий  великий оратор Демосфен, о котором  юный Суворов читал у Плутарха. Отец, человек осторожный и осмотрительный,  и  не  мечтал  о  военной  славе  для  любимого  сына, но  с  самых  ранних  лет  Саша  Суворов  посвятил  себя  военной  славе  Отечества и это был  осознанный личный выбор. В  доме  Суворовых  была  изрядная  библиотека, открывшая мальчику целый мир, который  оказался куда увлекательнее реальности.  Наш  герой  десятки  раз  перечитывал  излюбленные  страницы, рассказывавшие  о  военных  подвигах  героев  древней, средневековой  и  новой  истории, мечтая  о  собственной  славе. Уже  тогда  Суворов  понимал: для  этого  необходимо  упражняться  физически  и  умственно. И  он  воспитывал  себя  в  спартанском  духе, отказавшись  от  мягких  перин  и  теплой  шубы, анализируя  стратегию  великих  полководцев  прошлого. От  тех  лет  у  нас  осталась  легенда  о  встрече  юного  Суворова  с  генералом  Ганнибалом – сподвижником  Петра  Великого  и  предком  Александра  Сергеевича  Пушкина. Василий  Иванович  посетовал  генералу  Ганнибалу, что  его  сын  всему  предпочитает  уединение  в  библиотеке. Ганнибал  незаметно  вошел  в  комнату  Суворова  и  увидел  мальчика,  обложенного  военными  книгами. Они  обменялись  мнениями  о  некоторых  старинных  битвах, после  чего  Ганнибал  сказал  Василию  Ивановичу: «Оставим  его. У  твоего  сына  сейчас  собеседники  поинтереснее  нас с тобой…».

Генерал  Ганнибал  говорил  Суворову: «Если  бы  жив  был  наш  батюшка  Петр  Алексеевич, он  поцеловал  бы  тебя  в  голову  и  приблизил  к  себе…». Пройдёт  время, и  Суворов  станет  величайшим  героем, защитником  Российской  империи, созданной  Петром,  — подобно тому, как  Ломоносов  стал  ее  первым  университетом. Но  в  те  годы  юный  Суворов  колебался – с  кого  брать  пример? – между  великим  Петром  и  его  соперником, шведским  королем  Карлом. Этот  вопрос  Суворов  считал  важнейшим – и  много  лет спустя учил  солдат: «Выбери  героя, бери  пример  с  него, подражай  ему  в  геройстве, догони  его, перегони – слава  тебе!». В  конце  концов  патриотические  настроения  перевесили: Суворов понял, что Петр  Великий воевал  за  славу Отечества, а Карл  Шведский  искал личной  славы. Значит, Петр  победил заслуженно…

Современники говорили о заурядной, неказистой наружности великого полководца. Да и привычка самого Суворова занавешивать зеркала во всех комнатах, где приходилось  ему останавливаться говорит  о том, что Александр Васильевич считал свою внешность несоответствующей  канонам героики. Невысокого роста, жилистый, щупловатый… Однаком маркиз Дюбокаж – француз, перешедший на русскую службу после революции и служивший в 1794 – 96 годах при Суворове – считал и внешний образ полководца замечательным:

«Наружность фельдмаршала как нельзя лучше соответствовала оригинальности его личности. Это был маленький человек слабого сложения, но одаренный природою могучим и чрезвычайно нервным темпераментом… Не похоже, чтобы он когда-либо, даже в молодости, обладал красивой внешностью. У него был большой рот и черты лица мало приятные, но его взгляд был полон огня, живой и необыкновенно проницательный: казалось, он все пронизывал и исследовал глубину вашей души, когда останавливался на вас внимательно. Я встречал не много людей, у которых чело было бы больше изрезано морщинами, и морщинами настолько выразительными, что лицо его как бы говорило без помощи слов. Характер у него был живой и нетерпеливый: когда он бывал чем-либо глубоко возмущен и рассержен, лицо его становилось суровым, грозным, даже ужасным — оно выражало все чувства, волновавшие его в эту минуту. Но эти минуты были редки и всегда вызваны основательными причинами, а его суровость никогда не переходила в несправедливость, хотя порой он и бывал чрезмерно едоки язвителен. Проходило возмущение, и черты его лица вновь принимали выражение обычной доброты, следуя за состоянием его души».

Дюбокаж застал Суворова уже старцем: служил адъютантом при фельдмаршале в середине 1790-х годов. Описание Дюбокажа – человека, одарённого литературными способностями – весьма ценный источник знаний о внешности Суворова. Не производил он впечатление богатырской статью и медальным профилем и в молодые годы, когда начинал службу.

В  22 день октября 1742  года, двенадцатилетним, Суворов  был  записан  солдатом  в  лейб-гвардии  Семеновский  полк, стоявший на Яузе, по соседству с Покровским. К тому времени Суворов уже получил  начальное домашнее образование, учился, как сказано, «понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». После зачисления в полк, по традиции, новобранец получил  отпуск для учёбы. Отец лично дал обязательства лейб-гвардии Семёновскому полку: «в том, что находящийся в оном полку 8 роты  солдат  Александр Суворов имеет  обучаться  во  время  его  от  полку  отлучения, то есть, генваря по первое  число тысячасемьсот  сорок шестого году, на  своём коште указанным наукам, а именно: арифметике, геометрии, тригонометрии, артиллерии  и часть инженерии и фортификации, також  из  иностранных языков  да  и военной  экзерциции  совершенно, и о том должен  я, сколько от  каких наук  обучится, чрез  каждый  полгода в полковую  канцелярию  для  ведома рапортовать. Прокурор Василий Суворов».

Многим наукам отец учил сына самолично: и иностранным языкам, и военным дисциплинам. Скажем, сочинение французского инженера Вобана «Прямый  способ укрепления городов», которое Василий Иванович перевёл на русский язык, отец и сын изучали вместе. Для Александра Суворова эта книга стала первым и поистине замечательным учебником фортификации. И всё-таки Суворов остался в истории великим самоучкой – самовоспитание было в его судьбе куда важнее системного образования, важнее родительских наставлений.

В документах юношу окрестили «недорослем Александром Суворовым» (недорослями в XVIII веке называли несовершеннолетних дворян, не поступивших на службу), но он был антиподом фонвизинского Митрофанушки.  А пять  лет спустя  началась  действительная  служба  Александра  Васильевича Суворова  в русской армии, в которой он  прошел  долгий  путь  от  солдата до  генералиссимуса. Впрочем, нижнюю ступень Суворов, как и все тогдашние дворяне, перешагнул, находясь в учебном отпуске – и действительную  службу  начал капралом. 1 января 1748 года вышел приказ: «Явившемуся из отпуска 8-й роты капралу Суворову быть при 3-й роте».

Прибывшие из отпусков гвардейцы сдавали экзамены по «указным наукам». И экзамены вполне строгие. Вместе с Суворовым были приняты в полк и отпущены в учебный отпуск двадцать юношей-дворян. Из них только шесть человек продолжили службу после учёбы, выдержав испытания. Основной причиной отсева были проваленные экзамены. Назовём имена пятерых семёновцев, начавших службу одновременно с Суворовым: три подпрапорщика – Николай Волконский, Николай Ходырев, Александр Шереметев. И два капрала, как и Суворов – два Фёдора, Шереметев и Викентьев.

Перед ним открывалась дорога, полная тяжких лишений, полвека учений и  сражений, в которых Суворов постигнет  науку побеждать.

С днём рождения, Александр Васильевич Суворов! Граф Рымникский, князь Италийский, фельдмаршал двух империй, генералиссимус Российский!

Нам, друзья, остаётся только присоединиться к словам старинной солдатской песни:

За его выпьем здоровье,

Мы поздравимте его:

Здравствуй, здравствуй, граф Суворов,

Что ты праведно живёшь,

Справедливо нас, солдат, ведёшь.