Создание этого жанра часто приписывается английскому писателю Чарльзу Диккенсу. Хотя его «Рождественская песнь» была опубликована в 1843 году, а «Вечера на хуторе близ Диканьки», куда вошла повесть «Ночь перед Рождеством» Н.В. Гоголя, — в 1832 году. Но выяснение того, кто был первым, а кто вторым, нам не так уж интересно. Гораздо важнее другое – в каждой рождественской истории присутствует обязательный, свойственный жанру, «набор» — он встретится и у Диккенса, и у Гоголя, и у Янсон, и у современного шведского писателя Свена Нурдквиста, и в сказке «Щелкунчик», и в рождественских приключениях муми-троллей. Давайте вспомним рождественские истории разных авторов из разных стран и посмотрим, что их объединяет.

Скряга Скрудж и духи

Из пяти рождественских повестей Диккенса, которые появлялись в течение пяти лет в декабре, наиболее известна первая, собственно, она и является по-настоящему «рождественской», так как действие ее разворачивается непосредственно в Сочельник и первые дни Святок.

Скряга Скрудж, которого раздражает приближение праздников, когда никто не будет работать и зарабатывать, а будет лишь веселиться и бездельничать, встречает по дороге домой дух своего компаньона Джейкоба Марли, умершего в Сочельник семь лет тому назад. Дух Марли рассказывает Скруджу о том, что был наказан за то, что при жизни не стремился творить добро и помогать нуждающимся, и теперь он хочет, чтобы Скрудж изменился, поэтому к нему будут посланы три духа, которые помогут ему исправиться.

И вот духи Рождества по очереди приходят к жадному старику. Первый, Дух прошлого, переносит его к тем картинам детства, которые Скрудж давно забыл, но сейчас, глядя на себя маленького со стороны, он немного смягчается. Второй, Дух нынешних Святок, ведет Скруджа к дому его работника Боба Крэтчита, у которого тяжело болен сын. И показывает ему ту жизнь, которую Скрудж давно уже отверг, в которой есть место невзгодам, радостям, испытаниям и надеждам. Старый скряга давно не испытывал таких эмоций, он жил в мире, в котором была лишь жажда наживы и злоба.

Третий дух переносит старика в будущее: на улицах все говорят о чьей-то смерти, и этого человека никому не жаль. Трое воров обокрали дом умершего и продали вещи скупщику в трущобах, рассуждая о том, что «наверное, он специально всех нас отваживал при жизни, чтобы мы могли нажиться на нём после его смерти». Скрудж понимает, что видит собственный конец и ему становится страшно. Он решает измениться, идет в дом своего племянника, помогает сыну Боба, жертвует деньги на благотворительные цели. Он полностью меняется.

В повести Диккенса элементы сказки, народного фольклора и реальной действительности переплетаются удивительным образом. Писатель дает герою возможность увидеть себя со стороны, увидеть то, к чему приводит корысть и страсть наживы. Скрудж страшен, но ведь даже самый великий грешник может исправиться. Еще один важный мотив, свойственный всем без исключения произведениям этого жанра – мотив семьи. Он звучит сначала как будто издалека. Скрудж одинок и чужое стремление быть вместе с любимым человеком, с детьми, приводит его в раздражение. Когда дух переносит его в прошлое, он вспоминает свою возлюбленную и то, почему она не стала его женой, увидев в нем все сжигающую алчность. В финале повести тема семьи звучит уже в полный голос, именно к племяннику Скрудж идет праздновать Рождество.

«Ночь перед Рождеством»

Эти мотивы звучат и в гоголевской повести, входящей в цикл «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Тут тебе и волшебные существа – и ведьма, которая крадет с неба звезды, и черт на метле, и месть нечистой силы кузнецу Вакуле за то, что тот посмел нарисовать картину Страшного Суда, и любовь Вакулы к гордой красавице Оксане, и грозный отец – казак Чуб. Именно в связи с Вакулой, Оксаной и Чубом возникает семейная тема в повести, которая собственно и является главной сюжетной линией: если кузнец сможет достать царские черевички, то Оксана согласиться стать его женой.

Впрочем, имеет ли смысл пересказывать историю, которую столько раз каждый из нас читал. Начало повести всегда переносят нас в другой мир, где сказка становится обычным явлением, и никого не удивляет, когда галушки сами прыгают в рот, только успевай его открывать:

«Последний день перед Рождеством прошел. Зимняя, ясная ночь поступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа. Морозило сильнее, чем с утра; но зато так было тихо, что скрып мороза под сапогом слышался за полверсты. Еще ни одна толпа парубков не показывалась под окнами хат; месяц один только заглядывал в них украдкою, как бы вызывая принаряживавшихся девушек выбежать скорее на скрыпучий снег…»

Когда читаешь об этом снеге, и скрыпе, и луне, о том, как красавица Оксана поняла, что зря дала невыполнимое поручение кузнецу, о том, как дивился он дорогому убранству петербуржского дворца и черевичкам, что были надеты на ножках царицы, о том, как разукрасил церковь и в углу написал черта в огне – «такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо», понимаешь, что это гораздо ближе к настоящей жизни, и настоящему Рождеству, чем кажется на первый взгляд. Потому что главное в этом Празднике – чудо, а у Гоголя его более, чем достаточно.

Рождество по-скандинавски

Мотивы, о которых речь шла выше, – переплетение сказки и реальности, волшебных существ — с вполне реальными и, конечно, тема семьи, теплого дома, в котором тебя всегда примут и поймут, близка рождественским повестям и Туве Янсон, и Свена Нурдквиста.

Есть две «рождествеские» истории в серии книг про Финдуса и Петсона, это – «Рождество в домике Петсона» и «Механический Дед Мороз». Для тех, кто не знаком с этими героями, кратко опишу их. Петсон – это пожилой мужчина, который живет в небольшой шведской деревушке, где-то далеко-далеко, он занимается своим домом, рыбалкой, курами, огородом и всевозможными механическими усовершенствованиями. Финдус – маленький, взбалмошный котенок, благодаря которому оба героя постоянно попадают в какие-то истории.

Детям школьного возраста будет интересна книга «Механический Дед Мороз» — там находится место и удивительным изобретениям чудака Петсона и настоящему волшебству. Дошкольникам будет ближе повесть «Рождество в домике Петсона» (эта рекомендация условна): «Наконец-то потеплело! Уже несколько дней Петсон собирается сходить в магазин, но было очень холодно, и он не решался выйти на улицу. И вот скоро уже рождественский сочельник, а в доме почти не осталось еды. Надо обязательно купить продукты, ведь завтра магазины будут закрыты. А еще надо срубить елку, испечь печенье с корицей, навести порядок в доме…».

Петсон отправляется в лес за елкой, но вот незадача – он повреждает ногу, теперь не будет никаких магазинов, праздничных украшений, подарков и вкусной еды. Но ведь Рождество – это время когда чудеса случаются сплошь и рядом. К несчастному Петсону приходят на помощь соседи. Мотив близости друг к другу, тема дружбы и взаимовыручки и обязательно счастливый конец – непременные атрибуты этого праздничного жанра.

Если вы еще не знакомы с книгами Свена Нурдквиста, отмечу удивительные иллюстрации, сделанные самим автором текста – оригинальные, занимательные, яркие, они не просто дополняют текст, но являются как бы отдельным сюжетом. Нурдквист – замечательный иллюстратор, собственно, с самого начала это и было его специальностью, писать книги он стал позже. Истории про Петсона и Финдуса популярны и на родине автора, и в Европе, по ним сняты мультфильмы. Кстати, любая из книг про этих героев –красочный и оригинальный подарок на праздник.

По-настоящему «рождественскую» историю можно прочитать и у Туве Янсон, знаменитой писательницы, создавшей серию книг о муми-троллях. «Ель» обычно не входит в самые популярные издания Янсон, тем не менее, и эта короткая повесть, и другие из сборника «Дитя-неведимка» удивительны по своей тонкости и поэтичности.

Раздраженный Хемуль залез на крышу дома муми-троллей и принялся счищать с нее снег, ему поручили разбудить муми-троллей к Рождеству:

«– Мама, проснись, – испуганно зашептал Муми-тролль. – Случилось что-то ужасное. Они называют это Рождеством.

– Что ты имеешь в виду? – высунувшись из-под одеяла, спросила мама.

– Я точно не знаю, – ответил ее сын. – Но ничего не готово, и что-то пропало, и все носятся, как угорелые. Может, опять наводнение.

Он осторожно потряс фрекен Снорк и прошептал:

– Ты не пугайся, но говорят, произошло что-то страшное.

– Спокойствие, – сказал папа. – Только спокойствие».

Итак, что же такое Рождество? Зачем нужна елка – чтобы Рождество задобрить или чтобы спрятаться от него под ней? А рождественский ужин, о котором все столько говорят? Зачем зажигать свечи, дарить подарки? И кому? Наверное тем, у кого еще ни разу не было такого праздника, и вкусной еды, и подарков. А когда ты что-то сделаешь для другого, то непонятное Рождество уже совсем не страшно.

«Щелкунчик и мышиный король»

И все таки самой «рождественской» из всех известных мне сказок я бы назвала книгу Э. Т. А. Гофмана «Щелкунчик и мышиный король», которая была написана в 1816 году.

Наверное потому, что эта сказка уже давно неотделима для нас от чудесной, праздничной музыки П.И. Чайковского. Именно постановка в декабре 1892 года в Мариинском театре дала сказке новую жизнь. Интересно, что либретто для балета писал Мариус Петипа, пользуясь не текстом Гофмана, а пересказом, который сделал в середине XIX века Александр Дюма-отец.

Невозможно не вспоминать в декабре эти красивейшие сказочные сцены — праздник в доме Штальбаумов, загадочный Дроссельмейер, встреча Мари и Щелкунчика, нападение мышей и битва, а потом путешествие героев по кукольному королевству: таинственный рождественский лес, леденцовый луг, лимонадная река и озеро миндального молока. А в балете Чайковского еще и танцы, которые исполняют куклы: испанская, индийская, китайская и русская, каждая кукла по-своему благодарит Мари за то, что она спасла им жизнь и победила страшного мышиного короля.

А столица царства — город Конфетенбург с Марципановым замком – это ли не чудо, о котором по-настоящему хочется читать еще и еще именно сейчас, в декабре, когда вечера такие длинные, за окном падает снег, в доме пахнет елкой, которая стоит уже наряженная к празднику и, как в детстве, на мгновение может показаться, что куклы оживут, и сказка окажется реальностью, потому что и Мари стала невестой Дроссельмейера: «Рассказывают, что через год он увез ее в золотой карете, запряженной серебряными лошадьми, что на свадьбе у них плясали двадцать две тысячи нарядных кукол, сверкающих бриллиантами и жемчугом, а Мари, как говорят, еще и поныне королева в стране, где, если только у тебя есть глаза, ты всюду увидишь сверкающие цукатные рощи, прозрачные марципановые замки, всякие чудеса и диковинки».