«Когда ребёнок пишет ручкой, он в ужасе»: почему школьникам стоит разрешить писать карандашом

Как известно, в России школьники всегда пишут ручкой. Может сейчас что-то изменилось, но в мое время прям с первого класса все было по хардкору — вот тебе ручка, пиши ей прописи. А, например, те люди, которые прошли через горнило европейского школьного образования, говорят, что в школе они всю дорогу писали строго карандашом, а ручку использовал только учитель для исправлений.

Казалось бы, какая разница? А разница, друзья мои, космическая. Дело в том, что когда какой-нибудь финский Вилле писал карандашом и ошибался в слове varapuheenjohtaja, то этот самый Вилле, обнаружив ошибку, всегда мог стереть хоть все слово и написать его заново правильно. И получал за свою работу высший балл.

А когда российский ребенок делал ошибку, ему приходилось все зачеркивать, и если ошибок им было сделано и обнаружено много, то учительница потом яростно трясла тетрадью и говорила: — Ну что за мазня?! А?! Это что за мазню ты мне сдал?!

В результате, даже если ребенок сам нашел все ошибки еще до сдачи работы и поправил их, ему лепили жирный трояк или снисходительную четверку с минусом и припечатывали словом «Грязь!». Пусть даже с точки зрения правильности выполнения задания там все было прекрасно.

В чем тут глобальная разница: Когда ребенок пишет карандашом, он не боится ошибиться — ведь ошибку легко исправить. Подтер, переписал и готово. Ребенок понимает, что ошибаться не страшно.

Когда ребенок пишет ручкой, он в ужасе. Если ручка пишет слишком жирно, то сделав неосторожное движение, можно все размазать! Если он сделает ошибку, ему придется зачеркнуть и надписать сверху или сбоку! А это сделает тетрадь грязной! Это кошмар. Это доводит девочек-отличниц до истеричной дрожи. А, например, моя учительница в начальной школе — суровая как бронепоезд педагог советской закалки — могла взять тетрадь, где было много зачеркиваний и исправлений, брезгливо пролистать, а потом разорвать к чертям собачьим, и останки швырнуть на парту ее красного до ушей владельца. Которому теперь предстояло увлекательное занятие — переписывать всю тетрадь с самого начала.

Поэтому российский ребёнок сразу приучался к тому, что ошибки — это страшно. Ошибки неизбежно ведут к снижению оценки — это раз. Ошибки ведут к тому, что надо все переделывать с самого начала — это два. И тысячи девочек-отличниц, которые, глотая слезы, сидели до часу ночи и переписывали по четвертому разу свои домашние работы из-за крохотной помарки могут вам об этом рассказать.

Это карандаш позволяет исправить ошибку так, будто ее и не было, а ручка нет — ручка жестока. С ней каждая помарка — это стигма и клеймо. Вот они твои ошибочки, все как на ладони! Ну и что, что исправил? Уже все, поезд ушел. Уже мазня.

Поэтому, в итоге мы получаем человека, который боится ошибок. Боится их признавать, боится брать за них ответственность, а также предпочитает принцип: «кто много делает — тот много ошибается» — а потому лучше делать как можно меньше и инициативы не проявлять — еще сделаешь чего-нибудь не то, а на тебя наорут. Нет, я лучше в сторонке постою. Моя хата с краю.

Вот такая вот педагогическая поэма.

А казалось бы, сущая ерунда — карандаши, ручки. Подумаешь.